Давнопрошедшее несовершенное. Глава 4

Андрей Кротков

Время – деньги; какое время, такие и деньги. Точнее – цены.

2 января 1961 года в стране началась денежная реформа. Населению её представили как простую деноминацию, т. е. десятикратное увеличение масштаба цен, хотя на деле рубль был девальвирован, а его золотое содержание уменьшено. Крупноразмерные банкноты образца 1947 года («сталинские портянки») заменились на новые банкноты небольшого размера («хрущёвские фантики»). Сведущие в финансах люди сразу заметили неладное и дали ему название «парадокс петрушки»: до реформы пучок зелени на колхозных рынках стоил 5 копеек, после реформы – столько же.

В 1965 году десятилетний школьник, в воскресный день вышедший из дому с 20 копейками в кармане с целью поразвлечься и отдохнуть, чувствовал себя в финансовом отношении вполне комфортно. За 10 копеек он мог купить билет в кино на утренний детский сеанс. За 9 копеек он мог съесть порцию молочного мороженого (причём не самого дешёвого – порция самого дешёвого фруктового мороженого стоила 7 копеек). А на оставшуюся 1 копейку он мог выпить из уличного автомата стакан прохладной газированной воды без сиропа. Целых три удовольствия на столь скромную сумму – хоть и минимум, но немалый для десятилетнего школьника, потребности которого в ту пору были не особенно велики.

Школьник, располагавший свободными средствами в размере 1 рубля, в 1965 году мог позволить себе отдохнуть и поразвлечься куда более шикарно. Он мог купить за 30 копеек билет в кино на дневной сеанс, где показывали тогдашние военные боевики или любимые всеми немецко-югославские истерны про индейцев. На оставшуюся сумму он мог съесть аппетитный пончик с мясом (15 копеек), выпить чашку кофе без сахара (7 копеек), покататься в парке на аттракционе (20 копеек за сеанс), увенчать всё это порцией высокосортного мороженого (15-22 копейки) и вернуться домой с чувством не зря потерянного времени.

Розничные цены на продукты питания, установленные в 1961 году, не менялись почти четверть века. Дорого стоили импортные продукты – натуральный кофе в зёрнах (45 рублей килограмм) и индийский чёрный чай (10 рублей килограмм), но кофе и чай никто не покупал килограммами. Зато килограмм сахарного песка стоил 90 копеек, килограмм картофеля – 10 копеек, килограмм говядины – 2 рубля, килограмм докторской колбасы – 2 рубля 30 копеек, килограмм сливочного масла – 3 рубля 60 копеек, литр подсолнечного масла – 1 рубль 70 копеек, килограмм рисовой крупы – 88 копеек, килограмм творога – 92 копейки, банка сгущёного молока с сахаром – 55 копеек, килограмм яблочной пастилы – 1 рубль 60 копеек, шоколадный батончик с начинкой – 33 копейки.

Символом тогдашней советской дешевизны был коробок спичек ценой в 1 копейку. Символ этот имел немалое пропагандистское значение. Советские спички делались из натуральной древесины, имели тёрки с обеих сторон коробка, количество их в коробке колебалось от 50 до 70 штук. В то время как в большинстве европейских стран спички делались из бумажных отходов, коробок был с одной тёркой, вмещал не более 30-35 штук, а его пропорциональная стоимость была в несколько раз выше.

Очень низкими, почти бросовыми были цены на издаваемые массовыми тиражами книги, хотя тогдашний книжный ассортимент был небогат и однообразен. В книжных ценах отражались читательские предпочтения – ходовые популярные книги стоили заметно дороже. К примеру, том подписной 20-томной серии «Библиотека приключений» стоил 1 рубль 30 копеек, в то время как том полного собрания сочинений не очень популярного писателя В. И. Ленина стоил 65 копеек, т. е. вдвое дешевле.

Человеку, глядящему назад из нашего времени, эти цены кажутся мизерными. Да и как может быть иначе, если в девяностых годах 1 рубль превратился в мелкую разменную монету, а современная минимальная цена буханки ржаного хлеба – это сумма, за которую в 1965 году можно было купить приличные осенние ботинки, пару брюк или шесть бутылок хорошего армянского коньяка.

Но нужно протягивать ножки по одёжке, а расходы сопоставлять с доходами. И если оценить доходную статью в бюджете среднего советского человека, жившего в те годы, то становится ясно, что все эти копеечные удовольствия и грошовые развлечения доставались ему далеко не даром.

В начале и середине 1960-х средняя оплата труда средних советских человеков оставалась удручающе низкой. Чтобы не голодать, прикрывать тело более-менее достойной одеждой, оплачивать коммунальные расходы, лечиться и отдыхать, нужно было зарабатывать как минимум 100 рублей в месяц. Но почти половина честно трудившегося населения СССР в те годы зарабатывала гораздо жиже – от 70 до 90 рублей в месяц. Малоквалифицированный труд оплачивался вовсе смехотворно: дворник получал 45-50 рублей в месяц, разнорабочий на заводе – 55-60 рублей в месяц. Скверно оплачивался труд малопрестижных профессий, даже если эти профессии требовали особой квалификации и диплома о высшем образовании. Начинающие медики, школьные учителя, рядовые инженеры на машиностроительных предприятиях вынуждены были довольствоваться стартовой зарплатой в 80-90 рублей в месяц. При таком уровне доходов даже символические цены на некоторые товары и услуги никак не могли обеспечить большинству граждан, особенно семейных с детьми, приличный уровень благосостояния.

Тогдашняя пропаганда особенно любила козырять бесплатным предоставлением и дешевизной жилья. Ежемесячная сумма платежей за четверых обитателей двухкомнатной малогабаритной квартиры в Москве в 1965 году не превышала 5-6 рублей. Но ими вся тогдашняя дешевизна и ограничивалась. Декларированное государством в 1961 году намерение отменить к 1967 году квартплату и плату за пользование общественным транспортом исполнено не было. Вместо этих льгот гражданам СССР в декабре 1967 года подарили второй выходной день.

Разумеется, в середине 1960-х годов имелось и значительное количество высокооплачиваемых тружеников – прежде всего тех, чей труд был насущно необходим для жизнеобеспечения государства в целом. Хорошо вознаграждался неустанный труд на благо народа высокого государственного и партийного начальства (эти люди всегда составляли особую привилегированную касту). Весьма недурно зарабатывали шахтёры, железнодорожники, высококвалифицированные рабочие оборонных предприятий, вузовские преподаватели и академические учёные с докторской степенью, водители транспорта, старшие офицеры армии и флота. По причине хороших в сравнении с основной массой населения заработков эти профессии были тогда престижными, не знали дефицита кадров, заманивать на них не приходилось. Но и при таком раскладе излюбленные статистикой средние показатели доходов населения (на самом деле близкие по показательности к анекдотической средней температуре по больнице) оставались очень неважнецкими.

Дело в том, что тогдашнее советское денежное обращение было условным. Советские рубли не имели никакого товарно-экономического обеспечения, стоимостного эквивалента и внешнеторгово-экспортного веса (конвертируемости). Они символически работали только во внутригосударственных расчётах – то есть были обыкновенными разноцветными бумажками. Официальный курс рубля по отношению к иностранным валютам, регулярно публиковавшийся в советских газетах, был чистейшим блефом – реальный обменный курс в тайных операциях профессионалов-валютчиков отличался в несколько раз не в пользу рубля. Если бы в те времена государство сошло с ума и допустило валютную свободу, то советское денежное обращение развалилось бы в считанные месяцы.

В силу неконвертируемости рубля внешнеторговые расчёты могли вестись только в иностранной валюте, в золоте и других драгоценных металлах. По этой причине государство зорко следило за каждым долларом-франком-фунтом, оказавшимися в руках советского гражданина, и любыми, в том числе насильственными способами изымало их в своё распоряжение. Бывшим владельцам валюты предоставлялась частичная компенсация. Они могли купить что-нибудь в сети специальных магазинов, расчёт в которых шёл особыми платёжными бумажками – чеками Внешторгбанка, своеобразными расписками за сданную валюту.

Добавить комментарий