Русь, «викинги», «варяги». Для начала о руси

Алексей Федорчук

Это цикл очерков (или эссе? — есть такой посёлок на Камчатщине, Эссо, поскольку за все годы полевой жизни я туда так и не попал, обзову жанр этих текстов эссами), посвящённый одной из вековечных проблем отечественной и мировой истории — откуда пошла Земля Русская, какую роль в её возникновении сыграли скандинавы, именуемые варягами или викингами, кем они были, и были ли они вообще.

Первая версия некоторых из этих очерков размещалась на сайте Гиштория. Ныне обновлённая редакция их, а также и все продолжения, будут здесь. Поскольку период разбрасывания камней диалектически сменился эпохой их собирания.

Откуда пошла Земля Русская

Этот вопрос, поставленный летописцем, вошедшим в историю как Нестор, вот уже почти тысячу лет не даёт покоя историкам и к ним примкнувшим. Будучи из числа последних, не мог пройти мимо него и я.

На протяжении многих лет считалось, что впервые русы, под именем хрос или ерос, упоминаются в Церковной истории Захария Ритора. Каковая до нас не дошла, а известна лишь в пересказе некоего дяди, именуемого обычно Псевдо-Захарием, где они описываются примерно следующими словами:

Соседний с ними народ ерос, мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей.

Однако в своё время Елена Мельникова и Владимир Петрухин блистательно показали, что народ ерос относится к кругу амазонок, пёсьеглавцев и чёрных людей, представляя собой, следовательно, сказку.

Есть мнение, столь же безосновательное, что русь происходит от роксоланов или росомонов, что обосновывается сходством названий. Первые фигурируют под собственным именем в «Географии» Страбона как союзники скифского царя Палака, сына Скилура, в его войне с Митридатом, царём Понтийским. Тем самым, у которого, по свидетельству Венечки Ерофеева, в новолуние сопли текли. И они же фигурируют в херсонесском декрете в честь понтийского полководца Диофанта, одержавшего победу в этой войне. Но названы они там ревксиналами, что уже совсем не похоже на русь. Поскольку декрет этот составлен по горячим следам событий, современника было видней, как правильно надо называть своих супостатов…

А вообще-то роксоланов все древние авторы всегда относили к сарматам, то есть иранцам по языку. И из письменной истории они пропадают довольно быстро — во втором веке нашей эры.

С росомонами чуть сложнее — кто такие росомоны, никому не ведомо. Хотя, поскольку изложенная Иорданом легенда стала основой для Речей Хамдира из Старшей Эдды, можно предполагать, что были они германцами. Разумеется, при желании можно найти параллель между историей Хамдира, Сёрли, Эрпом и их сестры Сванхильд с летописным сказанием о Кие, Щёке, Хориве и сестре их Лыбедь (swan по германски лебедь, но что интересно — обычно без всяких добавлений являлось мужским именем). Но при желании, особенно очень большом, можно найти параллели между Русью и якобы самоназванием этрусков — расенами.

Так что первое достоверное упоминание руси — в Бертинских анналах за 839 год. Когда ко двору одного из тогдашних Каролингов, Людовику Благочестивому, прибыли некие личности, возвращавшиеся из Константинополя. Представились они как послы к ромейскому имеператору Феофилу от правителя народа рос, именуемого каганом. Проведённо, однако, в Ингельгейме расследование показало, что являются они скандинавами, почему и были задержаны до выяснения. О дальнейшей судьбе их сведений в источниках нет.

Это первое упоминание руси ставит три вопроса:

1. кем была эта самая русь;
2. кто такой — их правитель;
3. почему он носит титул кагана.

Вот на них и попробую дать гипотетические ответы в следующих эссах.

Кем не были русы?

Итак, кто же такие русы Бертинских анналов? Если исключить научно-фантастические идеи, вроде происхождения русов от этрусков, иначе величаемых расенами, и тому подобных инопланетян, остаются две более или менее обоснованные гипотезы:

1. южнорусская и
2. скандинавская.

О юнорусской версии, выводящей имя русь от реки Рось, роксоланов или росомонов, говорилось в только что. Здесь повторюсь лишь, что никаких оснований она не имеет — кроме ура-патриотических. Да и те сомнительны — не понимаю, почему выводить наших предков от сарматов или вообще безвестных росомонов патриотичнее, чем от скандинавов?

Но на всякий случай повторю аргументацию против любых юнорусских теорий.

Роксоланы фактически фигурируют только в истории, когда Диофант, полководец Митридата VI, разбил скифов Палака, союзниками которых роксоланы и выступали. После чего они из источников практически исчезают. Упоминания их позднее — отрывочны, и не содержат никакой конкретики. Разве что Тацит пишет о них в связи с периферийными кампаниями во времена между Нероном и Веспасианом. Ну а то, что имя роксоланов можно найти у Аммиана Марцеллина и Иордана — не более чем дань традиции. Подобная той, в соответствие с коей Богдан Хмельницкий поминает воинство Одоакра как прямого предшественника Запорожской Сечи.

Вокруг росомонов — некоего племени, состоящего в какой-то форме зависимости от готского короля Эрманариха — развели достаточно много историй. В частности, популярна параллель между упоминаемыми Иорданом братьями Саром и Аммием, мстившим тому за смерть своей сестры Сунильды, и Кием, Щёком и Хоривом, у которых была сестра Лыбедь. Особенное внимание патриотов заслужила та версия этой легенды, которая была изложен в Речах Хамдира из Старшей Эдды. В ней фигурируют три брата — Хамдир, Сёрли, невинно убиенный ими Эрп, брат сводный и вроде как незаконный. А сестра их носит имя Сванхильд. Впрочем, доказательной силы и она не имеет — уж больно отличны сюжеты про Кия и про Хамдира. Правда, к этому вопросу ещё придётся вернуться — когда речь дойдёт до личности ранее поминаемого кагана русов.

Есть ещё одна очень интересная версия, кем могли быть русы — о чём в следующей эссе.

Русы и ругии

Прежде чем перейти от южнорусской концепции происхожденя руси к скандинавской, сделаем небольшую интермедию, рассмотрев концепцию промежуточную — о происхождении руси от народа ругов, или ругиев. Её литературно блистательно поддерживал покойный Аполлон Григорьевич Кузьмин.

Ругов традиционно причисляют к германцам, подобно готам, вышедшим из Скандинавии. Они довольно активно действовали во время Великого переселения народов. В частности, по некоторым источникам, ругом был Одоакр, свергший последнего римского императора Ромула Августула, а потом убитый рексом готов Теодорихом. Впрочем, в других источниках Одоакра называют скиром — а про тех нам известно ещё меньше, чем про ругов. Хотя некоторые соображения о них имеются — и в своё время я о них расскажу.

Некий руг Эрарих был избран рексом остготов во время их войн с Юстинианом — за великанский рост и решительность (не обсценных ли?). Правда, продержался он недолго, поскольку не понравился своему же электорату, который его и замочил.

Вскоре после этого руги из источников исчезают — за одним исключением: один из их предводителей, Хродульф, всё в том же богатом событиями VI веке, вместе с группой товарищей возвращается на предполагаемую историческую родину — в Ругаланд, фюльк в Юго-Западной Норвегии, существующий под этим же именем по сей день. А как реальный этноним имя ругов употреблялось ещё в XI веке — согласно Хеймскрингле Снорри Стурлусона, вождём ругов именовали местного предводителя Эрлинга Скьяльгсона.

Но к истории норвежских ругов мы вернёмся, когда дело дойдёт до так называемого призвания варягов.

Происхождение руси от ругов основано в сущности на одном факте — в хронике так называемого Продолжателя Регинона княгиню Ольгу, известную, величают королевой ругиев, Helena regina Rugorum. Ну и плюс некоторое созвучие имён — руги и русы.

Идею о происхождении руси от древних ругов отстаивал Кузьмин. Причём в весьма оригинальном варианте. Во-первых, он считал, что руги не были германцами. Не были они, по его мнению, и кельтами. Прямо он об этом не писал, но, видимо, причислял ругов к тем самым «народам между кельтами и германцами», которых блистательно вычислили Хахман, Коссак и Кун — мы о них ещё вспомним, когда речь зайдёт о том, что было на Руси до русов.

Во-вторых, он выявил корреляцию между топонимами с корнем рус и местами, где исторически засвидетельствованы древние руги.

В результате получилась стройная и красивая концепция — подробности можно вычитать в книге Кузьмина Падение Перуна. Правда, как и прочие, бездоказательная. В частности, профессиональные филологи отрицают возможность трансформации имени руги в русь. Да и хронологический разрыв между последним упоминанием континентально-европейских ругов и руси Бертинских анналов делает прямую связь между ними маловероятной.

То же касается и происхождения ругов: древние авторы единогласно признавали их германцами. Безусловно, германцами по языку были и их более-менее прямые потомки — жители норвежского Ругаланда. «Народов между кельтами и германцами» к моменту появления ругов на исторической арене, скорее всего, уже не существовало. Разве что выше упомянутые вскользь скиры — но это совсем отдельная история.

Так что, не смотря на всю красоту гипотезы Кузьмина, место ей всё-таки на страницах романов про Конана-варвара или Волкодава. Может быть, когда-нибудь кто-то из профессиональных романистов и возьмёт её за основу сюжета…

А были ли русичи?

Увлёкшись рассуждениями о ругиях (что поделать, интересны они мне, и я к ним ещё вернусь), я совсем забыл о самой патриотичной концепции происхождения Руси — той, что нашла широкое отражение в художественной литературе, в частности, в квази-исторических романах, авторов которых всуе поминать не буду. А именно:

Русь Великая и Изначальная происходит от древнеславянского племени русичей, князья которых в VI веке ходили победоносными походами на Ромейскую империю, а затем основали Киев, создав тем самым Древнерусское государство.

О победоносных походах на ромеев разговор будет особый. Про основание Киева здесь также сказать особо нечего (кроме того, что в VI веке на него и намёка ещё не было), а вот о древнеславянском племени русичей поговорить стоит. Дабы рассеять очень распространённое заблуждение о его существовании.

Дело в том, что ни в одном аутентичном источнике таковое племя не фигурирует. Славянские племена, которые первые летописцы сочли возможным включить в сферу будущей Земли Русской, известны наперечёт. И, кстати, все привязаны к вариантам восточнославянских археологических культур — в частности, по типам височных колец.

Так вот — нет в этом листинге никаких русичей. Как нет и ни одной достоверно славянской культуры, которая не была бы связана с тем или иным исторически зафиксированным племенем. И которую, следовательно, можно было бы приписать таинственным русичам.

Более того, Правда князя Ярослава однозначно свидетельствует, что представители общности, называемой русь (кем бы и чем бы они не были), когда речь идёт об индивидуальных её представителях, именуются совершенно иначе — русины.

Термин русичи впервые появляется в Слове о полку Игореве. И более не встречается никогда и нигде — до тех пор, пока его не приняли на вооружение современные историки и, особенно, литераторы. Вдаваться в обсуждение вопроса, когда и кем было написано Слово, мы не будем. По крайней мере, сейчас — кто знает, куда поведёт меня логика сюжета?

В любом случае, русичи — это никакое не древнеславянское племя. Это — поэтический термин, придуманный автором Слова, кем бы он ни был и когда бы не жил.

О славянских этнонимах

Тут надо сделать маленькое отступление от генеральной сюжетной линии, и сказать пару слов о модели славняской этнонимии, это нам потребуется в следующей эссе.

Имена почти всех славняских племён, перечисленных в Повести временных лет как вошедшие в состав Земли Русской (а иного источника у нас нет и не предвидится) образованы по одной из двух моделей:

1. либо с суффиксом -яне, определяющим принадлежность к месту (поляне, древляне etc.),
2. либо с патронимическим суффиксом -ичи, фиксирующем происхождение от прародителя (вятичи, радимичи).

Исключений — два:

1. дулебы — согласно Повести, так звались ранее волыняне;
2. тиверцы — то самое таинственное племя, которое долго не могли привязать ни к одному из вариантов восточнославянских культур.

Ещё одно имя в списке Повести занимает неопределённое положение — северяне, которых в источниках часто называют просто северы.

И, что характерно, существуют обоснованные сомнения в изначальном славянстве по крайней мере двух племён из трёх. Так, дулебов часто рассматривают как осколок племён германского круга, отколовшийся от готов, гепидов и прочих герулов в период Великого Переселения народов. Говорят, что есть даже лингвистические тому основания.

Однако возможно, что они вообще происходят не из истории, а из эпоса: дулебы упоминаются только в связи с аварским нашествием, после чего исчезают напрочь. То, что потом они переименовались в волынян — может быть просто попыткой летописца рационализировать древнюю легенду. Ибо, скорее всего, его рассказ про погибоша аки обре — не более, чем легенда, а не воспоминание о реальных событиях. И тогда об этнической принадлежности дулебов говорить вообще не приходится.

С северянами, они же северы, ещё интересный. Их имя производят и от савиров — одного из тюркских, вероятно, племён, игравших одно время значительную роль в региональной политике Северного Причерноморья и Северного Кавказа. И от иранского обозначения чёрного цвет, звучащего примерно как саур (не отсюда ли Чёрный Властелин Профессора?). И, ведь что интересно, — город Чернигов лежит на Северской земле…

Есть и гипотеза о связи имени северян с такими кельтско-германскими этнонимами, как сервы/севры или невры/нервы. В этом случае их можно считать осколком племён «между кельтами и германцами», пришедших вместе с бастарнами — но это совсем отдельная история.

Русы — так кем же они были?

Более или менее определившись в предыдущих заметках, кем русы, скорее всего, быть не могли, давайте подумаем, а кем же они могли быть.

Начнём с того, что слово русь принадлежит к кругу «северных» этнонимов Повести временных лет — оно аналогично этнонимам чудь, весь, сумь, емь, коими именовали преимущественно финноязычные этносы. Хотя и не обязательно, если вспомнить балтоязычную жмудь. А представители этих этносов известны как чудины, жмудины и так далее. В этом ряду оказываются и русины из Правды князя Ярослава.

Почему так сложилось — вряд ли кто скажет определённо (кое-какие предположения я выскажу со временем). Тем не менее, остаётся фактом, что образованные по такой модели этнонимы известны только в «северной полусфере» будущего Русского государства. И именовались ими исключительно народы, не славянские по языку. В «южной полусфере» модель для именования «неславян» — совершенно иная: авары, хазары, булгары…

Лингвистически обоснованным считается, что слово русь родственно (или даже непосредственно происходит) от финского слова ruotsi, коим фины именуют вовсе не русских, а, как ни странно, шведов. А оно, в свою очередь, восходит к слову roth, что на древнесеверном (общескандинавском) языке значит собственно гребля или грести. В расширительном смысле оно трактуется как поход на гребных судах. А применительно к людям — как участники такого похода, то есть корабельная команда.

То есть фины, точнее — предки будущих жителей Республики Суоми (ибо финов тогда ещё не было), термином ruotsi первоначально называли морских находников, приплывавших на гребных ладьях с запада, поднимавшихся по рекам, занимавшихся грабежом и разбоем — то есть бандитствующих. Но не только: также оседавших в удобных местах, основывая торговые протогорода-эмпории, одним из которых была Старая Ладога. То есть вовсе не чуждых и барыжничеству.

Опять-таки, согласно мнению лингвистов, именно древнефинское ruotsi, а не исходное скандинавское roth, будучи воспринято славянами как этноним, и дало, в соответствии с северной моделью именования, позднейшее русь. Хотя воспоминания о первично не этническо, а сословном или, если угодно, профессиональном значении этого слова сохранялись вплоть до Правды Ярослава Владимировича.

Были ли они шведами? Разумеется, нет: никаких таких шведов тогда и в помине не было. Территорию, которую потом назовут Швецией (Sveariki), заселял ряд германоязычных племён, из которых до наших дней сохранились имена свеев (свионов Тацита) и гаутов (возможных родственников готов Великого Переселения, гутов острова Готланд, ютов Ютландии и позднее Англии).

Видимо, свеи и составили основной контингент гребцов-находников. Но не только они: оторванные от дома (то есть «без баб, без курева, житья культурного»), они активно ассимилировались с местными жителями. Теми же финами — ибо никого другого в сфере их деятельности не было. Поселения, оставленные такими контактными группами, раскопаны на Аландских островах, побережье Финского и Ботнического заливов.

Вполне вероятно, что такой контактной свейско-финской группой и была основана около середины 8-го века Старая Ладога, согласно археологическим данным, сходная с протогородами-эмпориями Балтики и Северного моря, такими, как Бирка в Швеции, Хедебю в Дании, Скирингссаль в Норвегии. Или, напротив, эта контактная группа образовалась уже на месте, после основания поселения.

Возникает вопрос, а где же тут славяне? Ответить на него довольно сложно. Со славянскими племенами принято связывать группы, оставившие так называемые длинные курганы и новгородские сопки. Первые обычно отождствляются с кривичамин, вторые — со словенами новгородскими, известными из Повести временных лет. Но если в славяноязычии словен сомнений вроде не возникает, то кривичей на раннем этапе их существования часто рассматривают как контактную балто-славянскую группу, реликт ещё не дифференцированных балто-славян или даже как просто балтов.

Судя по археологическим данным, длинные круганы появляются несколько раньше возникновения Ладоги, однако, ввиду отмеченной выше неопределённости их атрибуции на раннем этапе это нельзя считать свидетельством того, что славяне на Северо-Западу будущей Руси предшествовали скандинавам.

Со словенами, в будущем новгородскими, сложнее. Точных доказательств их более раннего появления в рассматриваемом районе нет. Да и сам этноним не очень согласуется с этим: своим, по выражению летописи, именем славянские племена обычно назывались там, где они оказывались среди иноязычного населения. Примером чему служат и Словакия, и Словения. Так что вполне возможно, что они появляются на будущей Новгородщине примерно тогда же, когда и русь-свеи. А может быть, и позже.

Возникает и вопрос, откуда в эти места пришли славяне. С будущими кривичами всё более или менее ясно: их предки частично жили тут, в зоне культур «лесных» индоевропейцев, испокон века, а частично продвинулись несколько на восток.

В отношении же словен напрашивается приход их с Поднепровья, с вероятной прародины славян вообще, если за таковую считать киевскую группу памятников. Однако лингвисты находят, что новгородский говор, нашедший отражение в берестяных грамотах, несёт на себе влияние западнославянских диалектов Приэльбского края и Поморья.

Спорить с этим трудно — лингвисты, как и юристы, завсегда могут навести тень на плетень. Однако и представить себе прямую миграцию сколько-нибудь значительной группы из земель ободритов или лютичей не легче — она возможна только по морю, а мореходство западных славян — в далёком будущем, в 11-12 веке, когда вендские пираты наводили страх на всю Балтию и Скандинавию. В том числе и на потомков «викингов» из Юго-Восточной Норвегии — но это тоже отдельная история.

Другое дело, что некоторое влияние западных славян на словен, ставших позднее новгородскими, возможно: связи между Старой Ладогой и Хедебю устанавливаются весьма отчётливо, а Хедебю возник почти на границе с землями ободритов. Кто знает, может, об этом вспомнят почти век спустя, когда дело дойдёт до так называемого призвания так называемых «варягов».

Почему имена и «варягов», и «викингов» я привожу в кавычках — буде предметом отдельной эссы.

Но в любом случае, тип хозяйствования, основанный на хлеборобстве в промышленных масштабах, был принесён словенами с Поднепровья и Причерноморья, где он утвердился ещё во времена скифов-пахарей Геродота.

Впрочем, о происхождении типа хозяйствования восточных славян вообще, сыгравшего определяющую (а по мнению некоторых — роковую) роль во всей дальнейшей судьбе Руси и России, мы поговорим как-нибудь в другой раз.

А тем временем надо закончить про словен. Именно их тип хозяйствования даже в районе, задумчиво именуемом зоной рискованного земледелия, обеспечил количественно преобладание славяноязычных пришельцев над племенами финоязычных аборигенов. Не говоря уже о скандинавских находниках, которых по определению не могло быть много. И в конечном счёте привёл к полной славянизации (по языку) грядущей Руси. То есть так называемого Древнерусского государства.

Но это — в будущем. А пока он создал основу своего рода «тройственного союза», в котором фины обеспечивали поставку предметов экспорта (пушнины и прочих даров леса), словене — хлеб насущный (в прямом и переносном смысле), а существенно скандинавская русь — реализацию того и другого на внешних рынках. Каковыми тогда располагались не на пути из Варяг в Греки (его ещё и в проекте не было), а на пути из руси в хазары и прочие арабы, через Поволжье, Каспий, далее — Закавказье, с одной стороны, Мангышлак, Устюрт и Хорезм — с другой.

Именно за этим тройственным союзом и закрепился термин (ещё не этноним) русь, последовательная фино-славянская ассимиляция исходного скандинавского roth. Когда закрепился — об этом поговорим после очередной небольшой интермедии.

Оглавление цикла