Дело султана Джема

Алексей Федорчук

В процессе сочинения заметки о Железной маске я вспомнил, что не только французы умеют сочинять исторические детективы. Отметились в этом жанре и наши славянские люди. В частности, великий (без смайликов) советский египтолог Ю.Я.Перепёлкин написал замечательную книжку Тайна золотого гроба, у которой в подзаголовке явным образом было указано: Археологический детектив. Но о ней я расскажу в другой раз.

Темой же нынешней заметки будет книжка болгарского историка и писательницы Веры Мутафчиевой Дело султана Джема. На русском языке была издана в начале, если неизменяет память 70-х и единственный раз переиздана в середине 80-х, поэтому выходных данных бумажной версии не привожу — ввиду полной бесполезности. А где найти версию электронную — все сами знают.

Книжка эта ни разу не историческое исследование — это именно роман, причём построенный весьма своеобразно (к этому я скоро вернусь). Тем не менее, её можно воспринимать и как источник исторических сведений. А поскольку сведения эти у нас малоизвестны, обрисую их вкратце.

Вероятно, многие слышали о Мехмеде Завоевателе — том самом, который после взятия турками Константинополя въехал на коне в собор Святой Софии по трупам и окровавленной рукой провёл черту, докуда достал. Говорят, эту черту по сей день показывают туристам.

У него было два сына. То есть, конечно, было больше, но на момент его смерти в живых осталось два. Старший — Баязед, не тот, что Молниеносный (Ылдырым), персонаж одноимённого исторического романа Сергея Бородина из трилогии Звёзды над Самаркандом, а Баязед 2-й, вошедший в историю под кликухой Дервиш. И младший, Джем, в европейских источниках — Зизим.

Старший был святошей, и опирался на духовенство. Младший — поэт, пьяница, раздолбай, но при этом боец и наездник, и его любила армия. Хотя, как показали дальнейшие события, недостаточно.

По закону, установленному самим же Мехмедом, наследовать ему должен был старший сын, а всех младших следовало замочить, дабы избежать конфликтов. И Баязед, опираясь на этот закон, а главным образом потому, что в момент смерти Мехмеда находился ближе к Стамбулу, провозгласил себя султаном. Точнее, хункаром — именно это и было, вплоть до 20-го века, официальным титулом катта-командира Османской империи, сиречь Блистательной Порты.

Братану же его, Джему, почему-то не захотелось быть замоченным, даже в сортире, и он поднял мятеж, собрав вокруг себя сипахов восточной части страны. Все перипетии пересказывать не буду — заинтересовавшиеся темой найдут их в книжке, о которой, собственно, и идёт речь.

Однако дело кончается тем, что Джем, по причине собственного раздолбайства, потерпел поражение. И вынужден бежать на Родос, которым тогда владели рыцари Госпиталя Святого Иоанна, в последующем — мальтийские рыцари (одно время командором этого ордена был наш Павел 1-й, и отсель пошли Пажеский корпус и кавалергарды, но это тоже другая история).

А вот дальше и начинается самый охмурёж. Баязед, с одной стороны, предлагает иоаннитам выдать Джема за приличную мзду, с другой — организовывает на него покушения. Иоанниты, под предлогом безопасности Джема, интернируют его в Европу, то бишь во Францию, и поселяют его в принадлежащем им замке. По простому, упекли в каталашку, хоть и комфортабельную. Баязеду туда не дотянуться, и потому он предлагает ежегодно выплачивать крупную сумму за то, чтобы Джема держали подальше от границ Турции.

Деньги эти, как и положено, становятся предметом распила, а сам Джем — объектом торговли между всеми европейскими властителями, от Папы Римского (который отбашлял его у иоаннитов) до французского короля. Потому как бабла это сулило немерянно, не считая всяких политических профитов.

Всё это, и много больше, в том числе и конец этой истории, описано в книжке Мутафчиевой. Что само по себе интересно и увлекательно. Но главное в этой книжке — не содержание, а форма. Она построена как сборник свидетельских показаний участников событий. Цитирую:

Свидетели по этому делу» давно мертвы, но при современных методах судопроизводства несложно заставить говорить и мертвых, коль скоро речь идет о деле крупном. Вряд ли они станут противиться, им –- что! Они могут ожидать лишь приговора истории. Этот приговор никому не причинит вреда, поскольку выносится он заочно и условно.

Ну чтобы дать представление о стиле — ещё цитата, из показаний великого визиря Мехмеда Завоевателя, в которых он описывает дни сразу после смерти последнего:

Не могу свидетельствовать о том, что случилось после 5 мая 1481 года. Пятого вечером я был убит.

В общем, книжка очень специфическая, и однозначно всем рекомендовать её я не рискну. Но кого зацепило мое краткое и корявое переложение этой истории — не пожалеет, если прочтёт…